Ангелов можно встретить всюду, даже в Техасе! Вот свидетельство Джона Хейна (John Hein), американца 1924 года рождения, поразительно похожего на бизнесмена в черепаховых очках с рекламы 50-х годов. Я запомнил его историю, потому что произо­шедшее с ним придаёт значительный вес его свидетельству. Довольно легко получить свидетельство кого-то, что Ангел спас его в тех или иных обстоятельствах. Но в 99% случаев нет никаких доказательств, тогда как у Джона Хейна имеется несомненное, неоспоримое досье.

Как все американские мужчины, он посвящал свою жизнь своему предприятию, работая почти по 18 часов в сутки. В остальном, он ходил по воскресеньям в церковь со своей женой, и это всё. Обычное течение жизни среднего янки из Канзаса. Но вот в 1980 г. всё изменилось в одно мгновение. В результате поломки одного из механизмов в его мастерской оттуда вырвался ядовитый газ (диоксид заркония), нагретый до 7 000 ° по Фаренгейту, как раз в тот момент, когда Джон Хейн смотрел на манометр. Раскалённый газ мгновенно разрушил его лёгкие и отравил других работников, находившихся в мастерской. Его немедленно доставили в больницу в жестоких спазмах. Он почти уже не дышал. Осмотрев его, врачи пришли к заключению, что он больше никогда не сможет пользоваться своими лёгкими. Кроме того, половина его мозга была серьёзно повреждена, когда он вдохнул газ. В 1988 г. он находился уже на исходе жизненных сил. После комы его заново поместили в больницу.

«Я слышал, как врачи разговаривали возле моей кровати, — рассказывает он, — и они сказали: у него нет никакой надежды. Он умирает. Ему осталось два или три месяца жизни, не больше. Постараемся стабилизировать его состояние, чтобы он почувствовал себя лучше, и отправим его домой. Что ещё остаётся? — Они сказали мне, что не могут сделать для меня ничего, разве только смягчить мои страдания. Мне дали бутыль с кислородом. Я не мог и шагу ступить без этой штуки. Мне нужно было иметь её при себе круглые сутки, чтобы выжить, и ежедневно принимать медикамент, прочищающий мои носовые пути и трахею, словом, держать открытым доступ к моим лёгким. Но скоро к прежним бедам добавились новые: выяснилось, что этот медикамент значительно повышал уровень сахара в моей крови. Когда же мне стали давать другие средства, уровень упал слишком низко. Я страдал попеременно и от гипер, и от гипогликемии. Я стал регулярно впадать в кому, я терял память, вес и т. д. Тогда врачи сказали мне вдыхать побольше кислорода. Это меня вынудило просыпаться много раз за ночь, чтобы сделать глоток. Но страдания продолжались день за днём. Моё состояние ухудшалось».

Выжил он исключительно благодаря своему окружению. Но бывший успешный пред­приниматель выглядел теперь со своей бутылью с кислородом словно космонавт, по­терявший свой космический корабль. Он чувствовал, что умирает, что его уносит в неведомое. И тогда, как многие другие в подобном положении, увидев приближающуюся смерть, он стал усердно посещать церковь. Священник маленького прихода города Фидони (Fedony), Канзас, хорошо его запомнил: «Он всегда приходил на мессу. Его невозможно было не заметить из-за его бутыли с кислородом, которая висела у него на спине. Он полностью зависел от этой бутыли. Он не мог ходить прямо, постоянно нуждался в поддержке и не мог долго стоять на ногах. По-моему, это было в июле 1988 г.)».

Ходить в церковь это всё, что ему оставалось, пока его жизнь догорала на медленном огне. «Вы знаете, прежде я ходил на мессу, как все, по воскресеньям, — объяснял мне Джон Хейн. — Бог не имел для меня большого значения. Это деньги имели для меня большое значение, и я всегда ставил деньги впереди Бога. Моя жизнь была бесконечной погоней за деньгами. Я и вправду сделался очень богатым с моими двумя компаниями. Я их основал в 1950. Я обожал деньги, я гонялся за деньгами, я был захвачен деньгами. Но это не они вернули мне мои лёгкие. Всё, что мне удалось отложить, полмиллиона долларов, я потратил на врачей (в США не существует такого социального страхования, как во Франции. Джон Хейн утратил свою медицинскую страховку, когда продал свои предприятия, и в результате был вынужден самостоятельно оплачивать медицинское обслуживание. — Авт.). В какой-то момент я даже был уверен, что нам придётся потерять наш дом. Короче, однажды в церкви, во время мессы, у меня появилось ощущение, что это в последний раз. Я чувствовал, что больше я уже не смогу. При выходе из церкви после мессы, одна женщина, увидев мою кислородную бутыль, сказала мне: «А почему вы не поедете в Лаббок (Lubbok), в Техас?». Я никогда ничего об этом не слышал. Там происходили так называемые явления Пресвятой Девы. Я отвечал: «Да, действительно, почему бы и нет?», ибо в моём положении мне уже было нечего терять. Но в то же время я говорил себе: «А что случится, если в дороге мне станет плохо?». Один канадский друг мне сказал: «Не беспокойся, если хочешь, я тебя отвезу». Нам пришлось расписать дорогу по минутам, потому что я зависел от этих бутылей. В конце концов мы пришли к мысли положить в багажник резервуар с жидким кислородом. Удивительно, однако, что за 11 часов дороги от Канзаса до Техаса мне ни разу не стало плохо, тогда как обычно приступы случались по три-четыре раза каждый день. Мне это показалось поразительным. Но как только мы прибыли в Лаббок, моё тело отказалось мне служить. Из-за утраты веса я не мог подниматься по лестнице. Вечером мы побывали на мессе, а потом вернулись в мотель. Внезапно я почувствовал, что голоден, страшно голоден. Такого голода я никогда раньше не испытывал. Я ел каждые два часа, и днём, и ночью (подобное желание есть любой ценой, немедленно и всё, что только попадётся, встречается и в некоторых случаях у переживших клиническую смерть. — Авт.). Это была неодолимая жизненная потребность. Мне надо было есть, есть и есть. Весь следующий день мы провели в церкви, молясь розарий. Приступов у меня по прежнему не было. Это выглядело всё более и более чудесно. Ок. 17.30, всё ещё в церкви, я приступил к последнему розарию, молясь на этот раз Деве Марии, чтобы Она ходатайствовала за меня перед Иисусом, ибо я хотел ещё жить, у меня было четверо детей. В момент, когда я приблизился к распятию, рядом со мной появилась женщина, одетая в белое. Она была великолепна. Помню, что я не видел её ступней. Внезапно я почувствовал руку у себя на плече. Я обернулся, но в часовне были только я и моя жена. Рука, тем не менее, ощущалась по-прежнему. Я сказал себе: «Я уже утратил половину способностей моего мозга, а теперь я полностью схожу с ума». И я сказал жене: «Послушай, уведи меня отсюда, по-моему, мне нехорошо». Действительно, я был уверен, что схожу с ума, и что с ума именно так и сходят, поначалу отдавая себе в этом отчёт. В момент, когда я переступал через порог часовни, я потерял сознание. Кто-то едва успел меня подхватить, а затем усадить в кресло в саду возле часовни. Позже, когда я пришёл в себя, этот человек объяснил мне, что был уверен, что я сейчас умру прямо здесь, и потому поспешил за святой водой, чтобы окропить меня с головы до ног. Я поднялся, не задумываясь, взял свой сосуд с кислородом и направился к церкви, и тут вдруг понял, что могу идти сам. Но в первый момент я не обратил на это большого внимания. Лишь позже я действительно осознал, что нечто произошло: я шёл сам, тогда как обычно меня быстро охватывала усталость, уже через несколько шагов. И я легко поднялся по ступенькам! Понемногу я почувствовал, что больше не нуждаюсь в кислороде, и я убрал трубку. Меня увидел священник и поспешил ко мне. Он заставил меня снова взять трубку, говоря, что я должен делать всё в точности как обычно. Я взял трубку, но перекрыл поступление кислорода. Я знал, что больше в нём не нуждаюсь, поскольку обычно при малейшем недостатке кислорода мне становилось плохо. В действительности, я был полностью исцелён 9 октября 1988, и лёгкие, и мозг поправились полностью. Когда я вернулся к себе в Канзас, врач подверг меня тесту на дыхание, и стрелка задрожала между 575 и 600, тогда как перед тем я не поднимался выше 350. Месяцем позже я достиг 675. Врач мне заявил: «Это невозможно». Между тем, я прекрасно дышал, и он видел циферблат. Он ничего не понимал. Он позвал медсестру, которая меня знала. Никто не мог прийти в себя, никто ничего не понимал, никто не хотел мне верить, и при этом они видели, что я исцелён, и словно бы не хотели верить собственным глазам. Лаже мои волосы заново потемнели. Никакого недостатка сахара. Мой мозг был полностью восстановлен, так же, как стабильная способность к дыханию. Когда врач посмотрел рентгеновские снимки, он испытал шок: никаких следов пятен, проблем, ничего. Всё было как новое. Он не мог поверить, что речь идёт об одном и том же пациенте».

Исцеление превосходило всякие медицинские прогнозы. Его история болезни доступна для исследования. Я был слегка разочарован. Тем не менее, я задал ему вопрос:

— А вы никогда не видели Ангелов? — и мне показалось, что это прозвучало так, как если бы я его спросил: «Вы никогда не видели розовых слонов?».

Но его ответ меня удивил:

— Да, один раз, во время праздника Взятия в Небо в 1989, когда я вернулся в Лаббок. Они стояли вокруг фонтана, ок. 3-х часов утра.

Я удивлённо переспросил:

— В 3 часа утра?

Джон Хейн отвечал, словно я задал самый идиотский из всех вопросов:

— Ну да, это была ночь молитвы. Ангелы окружали Деву Марию вокруг фонтана. Они были белые. На самом деле, в тот момент я не обращал на них особого внимания, поскольку перед вами находится Дева Мария, вы почти не замечаете ничего другого. Всё ваше внимание сосредотачивается на Ней. Ангелы держались за Ней, волнообразно двигаясь. Они были словно телохранители. Она очень маленькая, знаете…

Нет, я знал о Ней не слишком много, не считая того, что Она — Царица Ангелов. Джон Хейн посмотрел на меня с выражением человека, который вернулся очень издалека, и произнёс:

— Послушайте, это единственный раз, когда я видел Ангелов. Я не вижу Христа, я не вижу Бога, ни дьявола, я вижу только Пресвятую Деву, и всякий раз, когда я Её вижу, это бывает внезапное явление. В первый раз мне самому показалось, что я схожу с ума. Но сегодня я знаю, что это реальность. Мои лёгкие тому доказательство.

— Она что-нибудь у вас просила?

— Да, Она меня просила обращаться к людям и говорить им, что они должны молиться розарий.

— Почему Она хочет, чтобы люди читали розарий?

— Потому что Она его очень любит, и, по-моему, Христос его любит тоже. Это самое могучее оружие, какое у нас есть. По большей части явления Девы Мария, частные или публичные, происходят во время чтения розария.

Тайна розария от меня ускользала, и мне хотелось узнать о ней побольше:

— Почему же он такой могущественный?

Джон Хейн на мгновение задумывается:

— Я не знаю. Несомненно, потому, что Матерь Божия получила это приветствие от Ангела. Я не знаю, почему эта молитва так эффективна, но она непреодолима.

— Вы её читаете каждый день?

— Да, после моего исцеления, и особенно потому, что Она Сама меня попросила читать его трижды в день. В первый раз я его читаю в 3 часа утра, а потом снова ложусь. И если я сам не просыпаюсь, кто-то меня будит, не знаю, как. А если я сплю, кто-то читает его за меня. Я делаю то, что Она попросила меня делать. Полмиллиона долларов, потраченных на больницы, не вернули мне моих лёгких. Розарий вернул. И теперь мне плевать на деньги, потому что моё здоровье важнее. Я больше не езжу на прекрасных новых машинах, я езжу на маленьких подержанных. Теперь мне это всё равно. Я живу, и у меня намного меньше забот. Я молюсь. Никогда ни о чём не беспокойтесь. Молитесь, молитесь, потому что Бог на самом деле существует.

Глава из книги об Ангелах Пьера Йовановича

Источник: http://www.crimeacatholic.info/